• Виктор Владимирович, группа «Полихим» (ред. — научно-производственное предприятие «Полихим») уже на протяжении 26 лет работает в сфере очистки сточных вод. Расскажите, пожалуйста, об истории вашего предприятия.

Предприятие учреждалось в 1991 году и датой регистрации стало 26 января 1992 года. Предприятие регистрировали выходцы из Минатома. Все мы химики по образованию, химики-технологи, выпускники Ленинградского Технологического института имени Ленсовета, Санкт-Петербург (ред. — ныне СПбГТИ (ТУ)). В начале 90-х было очень модно организовывать малые предприятия, чтобы зарабатывать деньги. Вот мы и решили положить все свои диссертации на полку и начать несколько направлений.

Одним из этих направлений стала очистка сточных вод. Поскольку я еще в 86-м году будучи студентом по этой теме получил бронзовую лауреатскую медаль ВЛКСМ, захотелось продолжить эту тему. Сначала нашими заказчиками были атомные электростанции, военно-морской флот, а потом уже гражданская отрасль. Это были разработки нашего коллектива, в начале на предприятии работали только лишь учредители: директор Николай Михайлович Папурин — он тогда был начальником группы, еще один из учредителей, ныне покойный, Николай Васильевич Немиров — начальник отдела, а также я, ведущий инженер, Виктор Владимирович Сергеев и мои одногруппники — Юрий Михайлович Кощеев и Александр Иванович Грушанин.

Когда подошло время и надо было определяться, где же мы дальше работаем, потому что в девяностые годы зарплаты были маленькие, мы решили, что мы уходим из института и работаем только на своем предприятии. Тогда мы начали производить активированный уголь по нашему же патенту. Разработка этих углей была, когда я учился в аспирантуре — моя тема была. Потом разработали свои флотаторы (ред. Флотационная установка — отделяет примеси из сточных вод), разработали оборудование для водоочистки, например блоки анодного окисления, получили также гражданские заказы, никак не связанные с флотом. С тех пор основные клиенты — это гражданская промышленность, очистка промышленных сточных вод, различных предприятий, очистка небольших поселочков и отдельно производство сорбентов. 

• А в чем уникальность технологий, которые вы применяете?

Уникальность заключается в наших разработках. Азотсодержащий активированный уголь, который мы производим, в нем реализована возможность улучшения качества поверхности угля, когда меняется механизм абсорбции. Это не заполнение пористой структуры в один слой, а объемное заполнение не только самых маленьких микропор, но и крупных мезо и макропор. За счет этого емкость углей увеличилась в 5-10 раз при маленьких концентрациях. Наши флотаторы имеют эффект так называемой нулевой скорости. Этот эффект достигается за счет движения различных механизмов внутри флотатора. Такое оборудование есть только в Европе, в России больше такого оборудования нет.

Блоки анодного окисления — это тоже идея, которую в общем то в России кроме нас никто не применяет, потому что не умеют с ней работать. За счет частичного окисления органических и неорганических веществ в этом блоке вещества теряют свою растворимость и дальше с носителем выводятся из воды. Мы производим оборудование полностью от входа в очистную до выхода, это полный комплекс оборудования — мы сами проектируем, налаживаем, монтируем. Поэтому, видимо, фирма растет и не собирается умирать.

• Но ваша продукция напрямую связана с разработками. Как у вас построена система управления НИОКР, у вас есть подразделение или дочернее предприятие под эту задачу?

Направлением НИОКР руковожу лично я, технический директор компании. У нас есть своя лаборатория, свой испытательный центр в г. Сосновый бор, у нас работает лаборант шестого разряда — женщина, которая всю свою жизнь занимается аналитической химией, а также и молодые инженеры, которых мы взяли из того же технического института.

И мы постоянно в контакте с самим институтом как с источником молодых инженерных кадров, так и источником новых идей. Мы весь НИОКР проводим у себя. И еще есть конструкторское отделение, оно как раз создает оборудование, которое получается в процессе разработки технологии.

• А за счет каких средств вы проводите НИОКР, вы привлекаете госфинансирование или только за счет средств предприятия?

Вы знаете, я лишь слышу, что где-то что-то можно привлечь, но насколько я знаю, дармовой сыр только в мышеловке. Поэтому никакие средства не привлекаем, только за счет оборотных средств своего предприятия.

• Как у вас выстроены система патентования разработок и насколько она эффективна?

Больной вопрос. Мы в полной мере столкнулись с неэффективностью нашего патентного законодательства и в конце 90-х и в начале 2000-х. Мы активно патентовали наше оборудование, у нас 33 патента, которые оформлены на наше предприятие, причем часть из них мы поддерживаем, потому что ввели некоторые узлы, которые действительно должны представлять некую коммерческую тайну.

Но мы столкнулись с тем, насколько это неффективная система и законодательство, когда в конце 90-х стали производить фильтрационные патроны для дождевых стоков. Тогда стали появляться подделки, и мы начали с этими поддельщиками воевать, пытаясь по закону привлечь их к ответственности. У одних поддельщиков я даже был в гаражах, где они как раз и делали свою гаражную сборку, делали выемку документов и материалов. Но к ответственности их не привлекли, потому что через день они оформили свой патент, в котором просто появился «левый болт».

Они защитили себя и продолжали подделывать, причем настолько обнаглели, что теперь это уже они оказывается изобретатели. А реклама у нас работает на того, кто за нее больше заплатил. Поэтому мы их прижали только ценой, поскольку мы крупное предприятие, у нас нет гаражной сборки, мы смогли снизить цену до себестоимости, и за какое-то время их выжали с рынка.

• Вы рассказали историю 90-х, а у нас сейчас 2018 году изменилась как-нибудь эта ситуация?

Вот с ОБЭПом мы работали, если мне не изменяет память, то ли в 2010, то ли в 2011 году — ничего не изменилось. Нашему патентному поверенному нужно в обязательном порядке хорошую техническую экспертизу, потому что нормальной экспертизы нет. 

• Да, это проблема общая и серьезная, ее надо решать. В европейских странах с этим гораздо прозрачнее и жестче… Давайте перейдем к вашим клиентам и заказчикам. Вам приходилось работать с разными клиентами. На какую группу потребителей вы сейчас ориентируетесь?
  

Мы не ориентированы на какую-то определенную группу компаний. Очистка сточных вод нужна всем. Это и крупные корпорации — например, «Транснефть», «Газпром». Я вам называю тех заказчиков, которые у нас в ближайшем прошлом покупали оборудование.  Вот сейчас идет контракт с «Газпромом» на оборудование, мы только что закончили сдачу топливно-заправочного комплекса Шереметьево, не так давно сдавали оборудование и для «Роснефть», мы поставляем свою продукцию и в «Водоканал» — например, активированный уголь и фильтрующие патроны. Мы поставляем свою продукцию всем. Нашими клиентами также могут быть и небольшие автомойки, строительные организации, которые обязаны оборудовать жилую застройку очисткой стоков. То есть все возможно. Заводы, с которыми мы работаем, это часто пищевой комплекс. Например, мы работали с молокозаводами, с мясоперерабатывающим заводом, сейчас идет изготовление оборудования для винзавода, есть и промышленные предприятия. То есть сегменты разные абсолютно.

• А как у вас изменился рынок с приходом санкций? Насколько для вас стала актуальной программа импортозамещения — повлияла положительно или нейтрально?

Если оценивать в валюте, то наш оборот в 2014 году, когда еще не были введены санкции по Крыму и рубль не упал, и в нынешнем 2018 году — никак не изменился. Оборот вырос в рублях, но сильно упала рентабельность, упали доходы в валюте. Но с другой стороны, появились заказчики, которых до этого не было. То есть рубль упал, появилась программа импортозамещения, и те, кто был ориентирован на импорт, побежали к нам. И даже говорят комплименты вроде «как хорошо что вы рядом, к вам можно обратиться, если что-то сломалось». Но мы стараемся, чтобы не сломалось.

Так что программа импортозамещения пошла нам очень на руку.

• Сейчас стоит большая проблема с качеством очистных сооружений для бытовых вод. В одной только Московской области сети водоотведения имеют износ от 65 до 85%, некоторые участки сети до 100% вод сливают даже без механической фильтрации. Стоит задача модернизации почти всей инфраструктуры. А вы участвуете в таких программах модернизации ЖКХ? И если да, то есть ли у вас продукция, которая ориентирована на данный сектор экономики?
  

Такая продукция у нас есть. Я бы не сказал, что мы активно участвуем, нет. Но у нас попадаются такие заказчики — это небольшие поселочки, на которых надо строить новые очистные. Старые очистные почему-то не обращаются к нам за реконструкцией. Мы можем, конечно, участвовать, для этого всё есть — оборудование мы производим, и это не те биокаскады, которые у нас разработаны для поселочков, это более крупное оборудование. Чтобы наш завод что-то произвел, нужно только дать чертежи. Технологии такие есть. 

• Сейчас в сфере очистки сточных вод на российском рынке есть много российских и зарубежных компаний. Как бы определили свое место в конкуренции между ними? Насколько ваши позиции сильны?
  

У нас достаточно сильные позиции. Мы относимся к наиболее крупным компаниям, и рынок сильно просел в последние годы — то ли денег у заказчиков стало мало, то ли желающих нет. Понимаете, сейчас на рынке появился большой пласт фирм-однодневок, которые выигрывают понижением цены. Они берут у нормальных организаций заказ и аванс, а после этого исчезают, фирму перепродают кому-то, кто не сможет никак ответить за это.

Мы таким образом потеряли много заказчиков, потому что та система закупок, которая у нас сделана, она может и преследует благие цели снизить цены, уменьшить рентабельность производства, но в то же время она несет с собой много негатива впоследствии. Деньги вложены люди исчезли, ничего не сделано…

Например, наш бывший коммерческий директор, которого мы выгнали за нехорошие дела. За вывод денег и заказов из фирмы, он даже сделал дубликат нашей компании, и этот дубликат просуществовал еще около года после того, как мы его уволили. Сейчас его пытаются разыскать некоторые пострадавшие заказчики. А что они могут сделать? Он фирму продал. К сожалению, это недостатки нашего законодательства, когда лица, занимающиеся такой деятельностью, не отвечают за то, что они делают.

• Перейдем к экспортной ориентации вашей продукции. На какие рынки вы сейчас продаете готовые решения — это рынки Европы, СНГ, может, Азии?

Мы активно работаем на экспорт. Мы продавали продукцию в Болгарию, мы в этом году поставили оборудование в Литву на молокозавод, и насколько я знаю, генподрядчик этот проект уже сдал. Мы работаем, причем даем какие-то элементы им и сами берем у них, получается творческое сотрудничество. Но, конечно, в основном это СНГ: Казахстан, Туркмения, Узбекистан, Армения, Белоруссия — они покупают у нас нашу продукцию.

• Вы выходите на эти рынки самостоятельно или используете инструменты Российского экспортного центра? Они же позволяют находить новых партнеров, есть также мера по субсидированию части расходов на выставочную деятельность...
  

Впервые об этом слышу, что кто-то как-то хочет помочь. Исключительно сами, исключительно потому что нам надо. 

• Спасибо большое! Расскажите в завершение о ваших планах на ближайшие десятилетие. Вы планируете выходить на новые зарубежные рынки, создавать новые виды продукции?
  

Да, мы собираемся увеличивать экспортную долю нашего предприятия. Сейчас мы участвуем в проектах Болгарии, Чехии, Литвы, а наши литовские партнеры участвуют в наших каких-то узких проектах. Но вы понимаете, политика она же определяет участников… Поэтому обязательно между конечным потребителем и российским производителем должен быть европейский посредник. Никуда от этого не деться — ни в Болгарии, ни в Чехии, ни в Польше. Поэтому у нас есть наши же фирмы, к нашему счастью, и в Болгарии, и в Чехии, и в Литве. 

• Это ваши представительства?

Ну в Болгарии это совместное, а в Чехии фирма зарегистрирована на нашего главного конструктора — он чех и наш давний друг, партнер, работает конструктором у нас. Мы содержим эту фирму чешскую, в которой он работает и через эту фирму продаем продукцию. В Литве тоже наш близкий давний партнер, он продает там наше оборудование и заодно занимается монтажом и наладкой.

Поэтому, конечно, мы будем увеличивать экспортную составляющую. Россия большая, а мир еще больше.

• А нет ли предвзятого отношения к товарам российского происхождения в европейских странах после санкций?

Есть политическое решение, чтобы Россия не участвовала в европейских проектах — да, такое есть. Но это ведь все «обходится», то есть появляются фирмы европейские, которые у нас перекупают, а дальше товар уже является европейским. Это не стало какой-то большой проблемой для выхода на рынки. 

• Спасибо, Виктор Владимирович. Я надеюсь, вы и дальше будете развиваться и станете серьезным игроком на европейском и азиатском рынке. Научный труд должен говорить о себе на весь мир.

И вас спасибо!